Марк перевёл взгляд на Злату — она смотрела вслед бывшей подруге и на лице её читалась растерянность и… явная жалость.

Эта стерва неоднократно её предавала, подставляла и делала подлость за подлостью, но в сердце этой невероятно доброй, хоть и порядком заматеревшей девочки всё ещё осталось место состраданию.

— Она сама ипоганила свою жизнь, — тихо произнёс Марк, стараясь развеять её сомнения.

— Я знаю. Но… мне всё равно её жаль, — призналась Злата, не сводя взгляда с захлопнутой двери. — Я растила сына одна и знаю, как это тяжело. Но у меня была Лидия Сергеевна, она здорово мне помогала и поддерживала все эти годы. Был Вадим, — (ну конечно, как же без него!), — а у Светки же нет никого. Её мама сильно пьёт…

— Что посеешь, то и пожнёшь. Она сама выбрала этот путь. Неужели ты на неё больше не злишься? Вспомни, "благодаря" кому ты растила нашего сына одна.

— Ну, скажем так, мы с тобой тоже внесли свою лепту, — она, наконец, перевела на него взгляд и грустно улыбнулась. — Какими мы были глупыми. И гордыми. Спасибо, что не стал вмешиваться и дал мне самой поставить с ней точку. Для меня это было важно.

— Признаться, очень хотелось, хотя ты и без меня справилась на "отлично". Ты умница, — Марк поцеловал её в макушку и в который раз притянул её к себе ближе, стараясь вселить крепостью объятий чувство защищённости. Он так хотел оградить её от всех неприятностей, видит Бог, хотел, чтобы её огромное доброе сердце уже наконец-то начало биться ровно, не заходясь бешеным ритмом от нескончаемых волнений.

И ему это, кажется, удалось. Злата уютно устроилась у него на плече, дыхание стало мерным и глубоким, словно она заснула. Поэтому, когда она задала неожиданный вопрос, Марк немного удивился.

— Ты правда уйдёшь от жены? То есть, не когда-нибудь потом, не спустя ещё четыре года. Именно сейчас?

— Конечно, я же сказал, что поговорил с Дариной.

— И она с лёгкостью дала тебе развод? — безмятежный взгляд вновь накрыла пелена тревоги.

— Не буду врать, здесь ещё далеко не всё гладко, — и предвосхищая её панику: — Но у меня отличный адвокат. Всё пройдёт максимально мягко, уверяю.

Злата кивнула и, опустив взгляд, сцепила в замок тонкие пальцы.

Ну не-ет, неужели…

— Ты мне не веришь?

— Нет, я верю тебе. Теперь — верю. Но сложно быть абсолютно счастливой, зная, что как минимум одна женщина станет несчастной. Ведь если она не хочет давать тебе развод, значит, всё ещё любит…

— Хочешь сказать, что жалеешь и её тоже? Как и свою непутёвую подругу?

— Я дура, да? — улыбнулась Злата, и Марк тоже не смог сдержать улыбку. Чудо. Просто чудо. Откуда она только свалилась на его голову такая?

Тишину коридора нарушил щелчок открываемой двери и из отделения вышел грузный седовласый доктор в синем чуть полинялом медицинском костюме.

Злата тут же подскочила.

— Яков Григорьевич, ну что там с анализами Жени?

— Отёк слизистой бронхов нам удалось благополучно купировать, показатели крови сейчас чуть выше нормы, но это не критично. Придётся сменить ваш препарат на более сильный и две недели строжайшей диеты.

— А почему он всё-таки стал задыхаться? Надеюсь, это был не приступ астмы? Я так этого боялась!

— К сожалению, он самый, но паниковать не сто́ит. Детский иммунитет очень гибок, не факт, что подобное может повториться. Но и не факт, что больше не произойдёт. Вы всё ещё не решились на процедуру переливания крови? Это могло бы помочь избежать многих неблагоприятных последствий.

— Кстати, об этом… — Злата перевела взгляд на Марка и потом снова на доктора: — Яков Григорьевич, это Марк… папа Жени. Он готов оплатить всё необходимое лечение в клинике, которую вы рекомендовали.

— А вот это отличная новость, — протянув ладонь для рукопожатия, доктор кивнул на дверь в конце коридора: — Тогда приглашаю вас обсудить все детали в моём кабинете, введу вас кратко в курс дела. Я так понимаю, вы… — тактично запнулся, — были в длительном отъезде?

Марк стрельнул быстрым взглядом на Злату.

— Именно так.

— Тогда прошу.

Часть 37

Когда мужчины скрылись за дверью кабинета, я достала из кармана смятый платок и вытерла смазанную в уголках глаз тушь.

Неужели теперь всё наконец-то наладится? Совсем скоро Женя будет здоров, Марк разведётся и мы втроём сможем начать жизнь заново. Одной семьёй.

Даже не верится. Неужели чёрную полосу наконец сменит белая?

Конечно, я прекрасно понимаю, что всё произойдет не одномоментно: Жене предстоит длительное лечение, да и бракоразводный процесс наверняка попортит немало крови, но ведь это борьба за результат, а ради этого стоит пережить временные трудности.

Только вот остаётся ещё одно немаловажное НО — Вадим. Со дня на день он вернётся из длительной командировки и нужно будет окончательно поставить в наших затянувшихся непонятных недоотношениях точку.

Мы переписывались весь этот долгий период разлуки, изредка созванивались. Но мои сообщения носили исключительно вежливо-дружеский характер. "Как дела?", "Как здоровье?", "Как там погода во Владивостоке?".

Ну а о чём ещё я могла у него спросить?

Когда он пытался свести беседу в романтическое русло, я сразу же сводила диалог на нет. Давать мужчине мнимую надежду неправильно. Особенно сейчас, когда я наверняка знаю, что между ними совершенно точно ничего не будет.

Вадим до сих пор не знает о появлении Марка, я решила не поднимать эту тему по телефону и рассказать ему уже потом обо всём при личной встрече. Всё-таки Вадим для нас с Женей не чужой человек и проститься нужно по-людски.

Проститься… Стало грустно от одной только мысли, что дружба с Вадимом будет прекращена. Но и с его стороны дружить с женщиной, к которой испытываешь симпатию — попахивает лицемерием. Лучше оборвать всё разом на корню. Пусть немного больно, неприятно, но такова жизнь.

А Лидия Сергеевна? Неужели придётся прекратить общение и с ней? Захочет ли она иметь со мной что-то общее, зная, что я отвергла её сына.

Тяжело…

Но мысль о том, что рядом со мной теперь самый важный человек неимоверно греет. Неужели эта чёртова чёрная полоса действительно наконец-то оборвалась?

В кармане зазвонил телефон, и я, находясь мыслями в размышлениях, не глядя приняла вызов.

— Привет, златовласка, — голос Вадима прозвучал так неожиданно близко, что я даже обернулась, будто он стоит где-то совсем рядом. — А почему ты молчишь? Не рада меня слышать?

— Рада. Конечно, рада, что ты, — перекладываю мобильный в другую руку и бросаю быстрый взгляд на дверь кабинета главврача. Словно боюсь, что Марк застукает меня за этим разговором. Хотя смешно — Вадим всего лишь мой друг, не более. — Мне просто не совсем удобно сейчас говорить.

— Что-то стряслось? — в голосе скользнула тревога.

— В общем, да — Женя попал в больницу, — и поспешно: — Но всё, к счастью, обошлось. Даже, возможно, уже сегодня вечером мы будем дома, если отпустят. А ещё… — Вадим так много нам помогал, он имеет право знать. — А ещё Женя скоро пройдёт полный курс лечения в той клинике, о которой я тебе рассказывала.

— Серьёзно? Это же отличная новость! Я так рад за вас обоих! Правда, очень рад… — повисла какая-то неопределенная тишина. Напряжённая. — А я уже дома.

— Приехал? Ты же писал, что задержишься ещё на неделю.

— Вот, получилось раньше… — и снова пауза. Такая, словно… ему неловко со мной говорить. Вернее, словно он что-то недоговаривает. — В общем, нам нужно встретиться. Есть серьёзный разговор.

— Да, ты прав, мне тоже есть, что тебе сказать… — и вот тут зависла уже я.

Как же неудобно, Боже. Я никогда не давала мужчинам от ворот поворот. Как Вадим воспримет мой отказ? Я так долго его мариновала своими завтраками… Провалиться просто.

— В общем, я позвоню тебе, когда нас отпустят домой, хорошо?

— Договорились. Может, вас приехать забрать? Ты позвони, я сразу же.